Page 78 - Первый в космосе

дипломант всех окружных смотров, Юрий Гагарин выступал в ней, как правило, в нескольких жан-
рах: исполнял наши авиационные песни, хорошо читал стихи. Память у него была удивительной. Он
не учил стихи, а просто внимательно вчитывался в текст и со второго-третьего раза запоминал их до
последней строки.
Преуспевал Юрий и в спорте. Капитана баскетбольной команды подразделения знали многие
воины…
…Ранней весной 1960 года пришла бумага, в которой Гагарин и Шонин… отзывались в Москву.
Ребят провожали всей эскадрильей…
…Из Подмосковья Юра прислал мне несколько писем, в которых сообщал, что работа у него ин-
тересная, что и работы и учебы очень много, много прыжков с парашютом и что вообще все увлека-
тельно и интересно…»

Юрий Алексеевич Гагарин:
«…Мария Савельевна (жена Бориса Федоровича), помогая в житейских делах, незаметно, с
большим тактом объяснила Вале, что значит быть женой военного летчика, как надо переносить
трудности, уметь ждать и никогда не отчаиваться.

Чем больше привязывалась Валя к Марии Савельевне, тем больше крепла и моя дружба с Бо-
рисом Федоровичем. Небольшого роста, подвижный, синеглазый, с выразительным худощавым ли-
цом, он нравился мне своей влюбленностью в жизнь, простотой в обращении с подчиненными. На
аэродроме, во время полетов, он становился по-командирски строг и немногословен, а дома сразу
менялся, был весел, общителен и остроумен. Мы видели в нем командира и наставника, и доброго
друга. Он был запевалой во всем, а без запевалы и песня не поется.

Борис Федорович писал стихи и нередко читал их на вечерах самодеятельности. Песенки и ча-
стушки, написанные им, исполнялись нашим хором. Он любил русский язык, чувствовал слово...

...Я летал по приборам. Синоптики на целый день «дали» хорошую погоду — ничто не предве-
щало ненастья. Когда я выполнил последнее упражнение, неожиданно стало темнеть. Внизу исчез-
ли островки и заливы. Я понял: приближаются снеговые заряды — самая неприятная вещь на Севе-
ре не только в небе, но и на земле. Запросил аэродром: какая погода? Ответили: пока терпимо, но с
каждой минутой видимость ухудшается, запасную посадочную площадку уже захлестнули снежные
волны. «Ну, что же, поспорим и поборемся с непогодой», — решительно подумал я и тут же увидел:
топлива осталось в обрез. Главное в таком положении — сохранить ясность мысли и присутствие
духа.
«Немедленно возвращайтесь», — приказал мне руководитель полетов. В голосе его послыша-
лись тревожные нотки.
Невольно вспомнился недавний случай с Васильевым и то, как он тогда нашел выход из подоб-
ного положения.
Я быстро прикинул в уме самый короткий маршрут к аэродрому, учитывая все решающие дан-
ные: крепкий встречный ветер, высоту полета, время, запас топлива. Пробиваясь сквозь слепящее
снежное месиво, я точно исполнял приказы руководителя полетов. Я отдавал себе ясный отчет, что
машина и собственная жизнь находятся у меня в руках и все зависит от того, сколь правильно будут
выполняться мною команды более опытного, чем я, авиатора — руководителя полетов. Его спокой-
ствие передалось мне.
Этот хладнокровный, волевой офицер однажды сказал: «Настоящего человека характеризуют
четыре качества: горячее сердце, холодный ум, сильные руки и чистая совесть...»
80